К содержанию...

THE BEST OF THE BEST

Если верить Александру Дюма, то 29 мая 1660 года от рождества Христова дружные ребята Атос, Портос, Арамис и Д’Артаньян, помахивая шпагами и чередуя бордосское с анжуйским и луарское с бургундским, вернули Карлу II папашин престол. Поскольку этот день совпал с Карловым тридцатым днём рождения, подарок получился на славу! Благодарный король пожал руки отважным мушкетёрам, вручил почётные грамоты и отправил их обратно во Францию (первым классом, разумеется) свершать новые подвиги и влиять на курс истории. Не успел корабль с мушкетёрами отплыть далеко, как новый король пустился во все тяжкие. Краткие описания царствования этого монарха только вскользь упоминают его политические способности, чёрную чуму, Великий Лондонский пожар, войну с Голландией, закончившуюся Бредским миром, переименование Нового Амстердама в Нью-Йорк в честь брата, герцога Йорского... Гораздо подробнее муссируется его любовная жизнь. На это чернил не жалеют. Впечатление такое, что если среди английского дворянства остались дамы, обойдённые королевским вниманием, то это либо по недосмотру, либо по возрасту. Прозвище «король-весельчак» Карл II получил не зря, он его честно заработал.


В те далекие времена развитие садочной стрельбы сопровождалось и эволюцией ружей - от кремневых одностволок к более совершенным двустволкам.

Но это всё так, длинная присказка к короткой сказке, так сказать создание исторического фона. Для нас с вами, для тех, кто любит стрельбу влёт, важно другое - то, что ни учёные историки, ни А. Дюма не упоминают: именно этому венценосному коротышке с гипертрофированным либидо мы обязаны утверждением и развитием нашего спорта. Это он привёз в добрую старую Англию новомодную французскую забаву - стрельбу по летящим птицам.

С того момента, когда кто-то, чьё имя мы никогда не узнаем, первым вскинул ружьё на взлетающую птицу и спустил курок, началось развитие английского гладкоствольного ружья. И вот почему: до этого птиц стреляли на земле или воде. Для такой стрельбы ни геометрическая конфигурация ружья, ни его баланс, ни динамические характеристики, ни, наконец, разброс дроби относительно точки прицеливания, большого значения не имели.

Совсем не то при стрельбе по движущейся цели. Кому случалось промахнуться по быстро летящей и меняющей высоту, направление движения мишени, прошу поднять руку. Все подняли? Очень хорошо. Я тоже поднял. Обе.

А теперь давайте, хоть на минуту, поставим себя в положение стрелка той дремучей поры. В руках у нас одноствольное ружьё изумительной отделки. Ствол, правда, тяжеловат, больше похож на водопроводную трубу. Этого пока не избежать, развитие металлургической технологии не успевает за потребностями в ней. Конфигурация ложа - сродни веслу каноэ, а размеры его самые произвольные. Ладно, потыркались мы с этим устройством немного и кое-как приноровились попадать в неподвижную мишень, на манер человека со стандартной фигурой, приспособившегося носить плохо сшитый костюм. Теперь мы готовы к стрельбе влёт.


Выходим в чистое поле и ждём, пока непотребная птица мимо пролетит. Ну, вот она, летит! Из прочитанных умных книжек знаем, что стрелять надо не в ту точку, где цель находится в момент нажатия курка, а туда, где она окажется, когда дробь до неё долетит. Значит, надо упреждение давать. Раз надо - дали это упреждение. Правда, попотеть пришлось: ведь у ружья-то нашего момент движения, или как оно там на техническом жаргоне называется, как у телеграфного столба. Но ничего, справились. И спустили курок. И вот тут-то самое интересное и начинается. Курок мы спустили, а выстрела ещё нет. Ружьё-то у нас с вами кремнёвое! Пока искру вышибло (на это время нужно), пока порох загорелся (и на это время уходит)... птичка наша уже за горизонтом. И поняли мы, что с таким ружьём влёт много не настреляешь.

Наши предки тоже об этом догадались и бросились к оружейникам: выручайте, мол, ребятушки... Ну а ребятушки им в ответ что-то вроде, что так-де дела не делаются, надо всё сперва обмозговать, разработать методики, создать экспериментальные образцы, провести испытания, устранить обнаруженные недостатки и только после этого запускать в производство...

Канитель эта тянулась долго. Где-то около 1770-го года удалось усовершенствовать метод изготовления стволов из дамасской стали. В 1790 году, наконец, появляются двуствольные ружья, пока это ещё кремнёвые и заряжающиеся с дула. Не знаю, было ли это случайным совпадением или нет, но в тот же год появляется новый спорт - стрельба по голубям (садочная стрельба). Занятие это не для тех, кто склонен раздражаться от неудач, оно любого научит скромности, и очень быстро. О садочной стрельбе и ружьях для неё следует рассказать особо. Пока же отметим, что с появлением этой стрелковой дисциплины возникает необходимость в ружьях, наилучшим образом приспособленных для особенностей именно этого упражнения. А это значит, ружьё перестаёт быть универсальным инструментом, и последующая эволюция гладкоствольного оружия пойдёт с учетом требований тех условий стрельбы, для которых оно создавалось. Возможно, из-за моего косноязычия (русский язык полузабыт за четверть века с лишком лишь пассивного его использования) я разжёвываю очевидное, но подчеркну ещё раз - под влиянием новых требований происходит деление ружей по типам, в зависимости от их назначения.

Переворотным оказался 1807 год, когда Преподобный Александр Джон Форсайт (Reverend Alexander John Forsyth) получил патент на вещество, которое возгоралось при ударе и воспламеняло порох. Это изобретение позволило создать ружьё, заряжающееся с казённой части, т.е. относительно быстро перезаряжаемое.


Дульнозарядная капсульная двустволка работы Джеймса Пёрде-старшего для live pigeon - садочной стрельбы.

Здесь надо сделать сноску: Ian Crudgington и David Baker в первом томе их фундаментальной работы The British Shotgun утверждают, что переламывающиеся ружья делались чуть ли не с XIV-го века, но деталей не сообщают. Так или нет, мне знать не дано, и спорить голословно с этими гигантами не могу. Сказали они это одной фразой, как приговор отчеканили, и тут же поспешили в 1850-й, ибо, начиная именно с этого года, всё в оружейном деле завертелось-закрутилось уже по-настоящему, без дураков. У нас к этому времени тоже большой интерес, но по другой, хотя и близкой, причине: не знаю, кто и когда начал стрельбу птиц с загонщиками, но знаю, что случилось это где-то в районе 1850 года. Эта барская забава предъявила свои требования к конструкции ружей - скорости перезарядки и уменьшению веса.

Тем, кого интересует история развития механического устройства ружей с 1850 года, рекомендую уже упомянутых Краджингтона и Бейкера, лучше них никто на эту тему ничего не написал. Мы же скачками в десятилетия поспешим дальше.

Первый наш скачок короток, всего 10-11 лет. Именно в 1861-ом появляется патрон центрального боя - принципиальное новшество, сделавшее возможным создание современного ружья. Вот оно, то решение, которое позволит сократить время перезарядки ружей! Ружья под этот патрон ещё нет, его только предстоит создать, но предпосылка уже есть. Примерно в это же время, как чёртик из табакерки, выскочил на стрелковую сцену персонаж, с чьим именем связан самый блестящий период в истории гладкоствольного оружия. Было ему в ту пору 20 годков, и звали его Эдик, вернее Эдуард Альбертович. Эдиком его никто никогда не называл. Мальчик получил хорошее домашнее воспитание и образование, но рос сам по себе, без родительского контроля. Отношения с семьёй у него были сложные. Родители в семейный бизнес его допускать не торопились, хотя сами работали много и напряжённо. Его мама, Вика, работала в Виндзорском замке, ... нет, не буфетчицей и не экскурсоводом, а королевой Великобритании, а папа, Альберт, служил у неё секретарем в чине принца-консорта (принц-консорт - что-то между валетом и козырной девяткой, или как там это было у О’Генри). Мальца же определили работать принцем Уэльским. Работа эта тогда, как и сегодня, была не пыльная, знай себе пей да гуляй, тешь плоть насколько здоровье позволяет, занимайся приличным для джентльмена видом спорта и не забывай периодически попадать в скандалы, чтобы жёлтой прессе и будущим биографам было о чём писать. Парнишка с работой справлялся хорошо, трудился с прилежанием.


Всем возможным видам спорта он предпочитал live pigeon (садочную стрельбу) и driven (стрельбу с загонщиками) shooting. Коль будущему королю это занятие было по душе, у английского высшего общества выбора не было, всем пришлось срочно воспылать страстью к этим видам спорта. На оружейников посыпались новые заказы и в солидном количестве. В конкурентной борьбе за новых клиентов мастера лихорадочно продолжали совершенствовать свою продукцию. Вся творческая энергия мастеров-оружейников направлена на разработку ружей для стрельбы с загонщиками. Повторим требования к этим ружьям и объясним причины, вызвавшие их к жизни.

Надёжность. У англичан дух соревнования в крови. Отказавшее ружьё означало автоматическую отсидку на скамье запасных - положение для любого спортсмена нежелательное, а для этой публики просто неприемлемое, особенно когда среди соревнующихся присутствовал будущий (а с 1901 года) король.

Вес ружья. Количество выстрелов, сделанных за день, достигало нескольких сотен, и так день за днём с 12 августа по 31 января. С уменьшением веса ружья уменьшалась усталость, а стало быть, меньше страдала точность стрельбы. Ушлые читатели зададут вопрос, ну а как насчёт отдачи? Ведь с уменьшением веса оружия отдача чувствуется больше, не так ли? Правильно, всё так. Но беспокоиться об отдаче не следует, об этом позаботились оружейники. Существует эмпирическое правило, по которому для того, чтобы держать силу отдачи в приемлемых пределах, вес ружья должен быть как минимум в 96 раз больше веса заряда дроби. Вес дроби в патроне основного, при стрельбе с загонщиками 12-го калибра, одна унция дроби (28,35 грамм) номер 6. Таким образом, наше ружьё должно весить как минимум 96 унций или ровно шесть фунтов (2,73 кг). Напоминаю, английские ружья для этого вида стрельбы весят в среднем около 6 3/4 фунта (3,06 кг), так что с отдачей полный порядок, не извольте сомневаться. А не мал ли заряд в одну унцию для стрельбы фазанов на высоте в 30-40 метров? Нет, не мал. При полёте на такой высоте все жизненно важные органы птицы открыты и не защищены ничем, кроме пуха.


"Из пяти наиболее успешных типов механизмов для открывания-закрывания ружей лучшим был и остается боковой рычаг". Ружье Стефена Гранта с боковым рычагом отпирания.

Тут уместно слегка отвлечься на короткий разговор о массе заряда. Я уже упоминал американскую склонность к мощным зарядам. Логика у любителей 3-х, а то и 3,5-дюймовых патронов в полторы унции (почти 35 грамм) дроби проста и прямолинейна - кашу-де маслом не испортишь, а стало быть, чем больше, тем лучше... Переубедить этих орлов невозможно. Знаю, пробовал, и только врагов нажил. На самом деле, чем легче (до разумных пределов) заряд, тем он эффективнее. Существует мнение, что по мере увеличения заряда «проталкиваемого» через ствол, давление в стволе увеличивается, свинцовая дробь деформируется, что приводит к потере кучности. Проверить правильность этой точки зрения труда не представляет. Достаточно произвести стандартную проверку на кучность (стрельба с 40 метров в 30-ти дюймовый круг) в условиях, когда единственный варьируемый элемент - величина заряда. Сам я никогда этот эксперимент не ставил и, более того, всю жизнь отмахиваюсь от желающих сообщить результат. И вот почему: существует более серьёзная причина для предпочтения легких навесок тяжёлым: дробь в полёте растягивается в нить. Это значит, что отдельные дробинки достигают цель в разное время, а стало быть, в случае быстро движущейся мишени, часть дроби пролетает там, где мишени уже нет, т.е. в белый свет, как в копеечку...

Впервые я прочитал об этом у Гринера (W.W. Greener, The Gun and its Development). Показалось убедительным, хотя Гринеру особо верить нельзя, читать его надо с осторожностью, всё им написанное имеет только одну цель - самовозвеличивание. Прочитав, начинает казаться, что для автора занятие оружейным делом - это как бы по совместительству, халтура в свободное от основной работы время. Основная же его работа - стажировка на должность Бога, на тот случай, если старик вдруг решит уйти на пенсию. Верить до конца не верилось, уж больно репутация у Гринера того... подмочена, но и личный опыт не позволял его идею игнорировать. Не знаю как с вами, а со мной такое случалось не раз: стреляешь вроде бы в первую птицу в стае, а падают вторая и... пятая. Со второй всё понятно: промахнулся. Ну а как насчёт пятой? Как случилось, что её подстрелил?

Вторым звонком для меня оказалось не очень внятное упоминание в периодике о работе над этой проблемой Джона Олина, тогда хозяина оружейной компании «Винчестер». Окончательно же убедил наш хьюстонский Боб Бристер, великолепный стрелок, многократный чемпион Америки, бывшей редактор охотничьего и рыболовного раздела «Хьюстон Кроникал» и пары американских журналов, блестящий рассказчик, весёлый враль и выпивоха, словом, свой человек. Боб проделал такой эксперимент: на автомобильном прицепе он установил фанерные щиты и наколол на них листы бумаги, размером в хорошую стенгазету. На каждом листе был нарисован силуэт утки в натуральную величину. Художественная ценность рисунка, понятно, была на уровне базарных лебедей с барахолок времён моего детства, но лучше и не требовалось. На пустынном участке шоссе помощник гнал машину со скоростью полёта птицы, а Боб стрелял в первую из уток. После выстрела подсчитывалось количество пробоин в каждом силуэте и определялся линейный результат растяжения дроби в полёте в зависимости от величины заряда и расстояния. Все данные аккуратно табулировались и позже были опубликованы вместе с фотографиями и другими завиральными сказками в книге Shotgunning: The Art and the Science. He вдаваясь в детали, подтвердилось, что существенное увеличение массы снаряда приводит к удлинению растяжения «нитки» дроби в полёте (shooting string) и уменьшению эффективности патрона.


Купив патент самооткрывающегося ружья Фредерика Бизли, Джеймс Пёрде-младший вывел свою компанию на качественно новый уровень в развитии двустволок.

Динамика. Ружьё, как и любой инструмент, созданный для точной работы (рапира, скрипичный смычок, хирургический скальпель), должно мгновенно реагировать на любые изменения в движении рук. Взаимосвязь между «отзывчивостью» ружья с его весом и балансом очевидна. Что менее очевидно, это методы, которые используются для уменьшения веса и правильного его распределения. Выбор марки металла, сорта орехового дерева и мастерство их обработки - лишь часть дела. Вторая, не менее важная проблема - тип ружья, его конструкция. Здесь надо остановиться, перевести дух, закрыть глаза и, с риском навлечь на себя гнев всех энтузиастов помп и полуавтоматов, всех любителей бокфлинтов и ценителей ружей с креплением механизма в «теле» коробки (boxlock), выпалить то, что следовало сказать в самом начале: лучше чем sidelock (замки на боковых досках) ничего нет. Не придумано. Написал, и сразу полегчало, отлегло от сердца. Теперь пусть спорят и поливают, я своё сказал.

Объяснение отчего, почему и как я додумался до такой ереси, про всё это «другим разом». А пока отметим, что основной конструкцией лондонского ружья был и остаётся sidelock - инструмент непревзойденной динамики.

Простота конструкции. Английские ружья были созданы для интенсивной эксплуатации в полевых условиях, вдали от оружейных мастерских. При всём совершенстве конструкций и тщательности изготовления каждого элемента, периодически приходилось менять пружины и бойки. Это как с шинами у автомобиля: изнашиваются. Если у британского джентльмена, стреляющего, скажем, в Шотландии, ломался боёк, то матюгнув оружейника и пообещав надавать ему при встрече по сусалам, он мог отправить ружьё в Лондон ночным поездом и получить его обратно на следующий день. Но ведь стреляла эта братия не только в Шотландии, но и в Индии, Южной Африке, Албании, Канаде... Вы думаете, они в Австралии не стреляли? Еще как стреляли! И в Венгрии тоже... И в Египте без стрельбы не обходилось... А про Монте-Карло и говорить нечего, они оттуда просто не вылезали. Так вот, если лопнет пружина при стрельбе где-нибудь в предгорьях Гималаев, так просто в Лондон ружьё не отправишь. Слишком долго идти будет. Поэтому требовалась такая конструкция ружей, которая позволяла бы даже тем, у кого, как у меня, обе руки были левыми и росли из седалища, производить мелкий ремонт в поле.

Скорострельность. При стрельбе с загонщиками, будь то фазаны или куропатки, птицы пролетают над головой стрелка почти непрерывным потоком. Время, потраченное на перезарядку, это упущенные выстрелы. При абсолютном отказе, по этическим и эстетическим соображениям, от использования многозарядных ружей проблема скорострельности решалась по двум направлениям.


Бокфлинт Джеймса Вудварда до сих пор считается лучшей конструкцией среди вертикалок.

Во-первых, каждый стрелок одновременно использовал два, а то и три ружья. Пока он стрелял из одного, его заряжающий готовил второе. Ясно, что при использовании трёх ружей требовалось иметь двух заряжающих. Лучшая иллюстрация эффективности этого метода в воспоминаниях современников о знаменитых стрелках той поры. Первым среди них был лорд Де Грей, маркиз Де Рипон. Как многие виртуозы и до и после него, маркиз не был лишён тщеславия и не чуждался показухи. Одним из его коронных номеров была стрельба на последней станции в родовом поместье. Здесь, на глазах зрителей, стреляя из трёх ружей, он убивал семь птиц подряд с такой скоростью, что седьмая бывала убита до того как первая касалась земли. Цирк, да и только!

Конструктивные изменения, направленные на повышение скорострельности связаны с упрощением операций по открыванию и закрыванию ружья, с взведением курков (безкурковые ружья) и с устройством для выбрасывания стреляных гильз. Из пяти наиболее успешных типов механизмов для открывания-закрывания ружей лучшим был и остаётся боковой рычаг. Это устройство не только наиболее элегантное из пяти, оно ещё и технически самое совершенное и легко адаптирующееся для установки с левой стороны. В разные периоды каждый из лондонских оружейников выпускал ружья с этим механизмом. Босс, и особенно Грант, чаще, чем остальные. Несмотря на явные преимущества этой системы, наиболее популярным оказался изобретённый Скоттом в 1865 году верхний рычаг. В 1871-ом с изобретением Теофилом Меркотом безкуркового ружья, начинается новая эра в эволюции охотничьего оружия. В 1880 году Фредерик Бизли, самый плодовитый изобретатель среди лондонских мастеров, запатентовал «самооткрывающееся» ружьё и продал патент своему бывшему хозяину, Пёрдэ. При нажатии верхнего рычага казённая часть стволов под действием усилия боевой пружины поднимались, ружьё открывалось. Курки взводились при открывании ружья, а боевые пружины - при закрывании, поэтому приходилось применять сравнительно большое усилие для их сжатия. Рассказывают, что когда один из клиентов пожаловался на этот недостаток, ему довольно высокомерно объяснили что те, кто покупает ружья у Пёрдэ (повезло мужику, что с такой фамилией в России жить не пришлось), сами их не закрывают, у них, мол, прислуга есть, заряжающий.Такой ответ, при всём его остроумном хамстве, недостатка не устранял и проблемы не решал. Решение было найдено Генри Аткиным (Henry Atkin) в 1907 году. Ружья его конструкции открывались так же легко, как Пёрдэ, но закрывались лучше: легко и плавно.

Конструкция появившегося в 1874 году первого эжектора для двуствольных ружей постоянно улучшалась и достигла совершенства к 1909 году в ружьях того же Генри Аткина. К 1910 году, с появлением аткинских ружей этой конструкции, развитие современной двустволки с горизонтальным расположением стволов закончилось. Вершина достигнута. В том же году умирает Эдвард VII. Вся запутанная и переплетающаяся история развития современной горизонтальной двустволки аккуратненько уложилась между двумя датами: его рождения и смерти.


Венец развития британского оружейного ремесла - ружья компании Atkin Grant & Lang, что называется. The Best of The Best.

Годом раньше дебютирует бокфлинт. Процесс его развития связан с именами всё тех же, уже знакомых лондонских фирм: Босс, Вудвард, Грант, Пёрдэ... Самую удачную конструкцию предложил Вудвард в 1913 году. Последние усовершенствования были инкорпорированы в паре Grant 20-го калибра, законченной в декабре 2001 года, о ней я упоминал в предыдущей статье.

Подведём итоги, для чего повторим сказанное: история развития современной английской двустволки началась в 1856 году, когда Джозеф Лэнг (Joseph Lang) изготовил первое в Великобритании ружьё, заряжающееся с казённой части. Развитие заканчивается Аткиным (горизонталка) в 1910 году и Грантом (бокфлинт) в 2001 году. Есть какая-то закономерность в том, что сегодня эти три имени сомкнулись в названии лучшей, на мой взгляд, лондонской оружейной фирмы.

Джозеф MЕРЛИНСКИЙ (Хьюстон, Техас)
"МАСТЕР РУЖЬЕ", декабрь 2004 г.